Поучительная история о том, что жизнь не вечна

По дорожке городского парка молодая мама вела за руку девочку лет трех. Точнее, тащила. Девочка закатила истерику. Скорей всего, ребенок устал и хотел спать. Но чтобы уложить дочку в кровать, сначала нужно было увести ее домой.

А та упиралась и громко плакала, широко раскрыв рот. Детские слезы текли в три ручья. Мама пыталась брать девочку на руки, но она извивалась всем телом, так, что задиралась курточка, и оголялись маленькие спинка и живот.

С ближайшей скамейки вдруг поднялся пожилой мужчина и направился навстречу этой паре. Он присел перед девочкой так, что их лица оказались вровень, и сказал:

— Смотри-ка, что у меня есть!

Девочка заинтересовалась, но сразу сдаваться не хотела. Продолжала кричать, но чуть приглушила звук и стала наблюдать за рукой мужчины. А он достал из кармана небольшой яркий шарик, показал его девочке, затем накрыл второй ладонью, поводил в воздухе руками, сказал девочке:

— Ну-ка, дунь!

Девочка тут же замолчала и старательно подула на мужские ладони. И, о чудо! Вслед за пальцами мужчины из шарика бесконечной разноцветной змейкой потянулись блестящие шелковые ленточки. От восторга глаза у ребенка округлились, а слезы мгновенно высохли.

А мужчина уже достал из кармана другой предмет – бумажную трубочку, которую он дернул вверх. Та сильно удлинилась и вдруг взорвалась на конце ярким бумажным цветком. Он вручил цветок девочке, которая уже громко смеялась.

— Спасибо Вам большое, — сказала молодая женщина и потянула дочь за руку. Девочка позволила себя увести. Она несколько раз оглянулась, чтобы помахать мужчине зажатым в руке цветком.

Он смотрел им вслед. Клоун. Старый бывший клоун. Почти год как не у дел. Ездить с гастролями передвижного цирка у него уже не было ни сил, ни здоровья. Ну а в прочих известных цирках не было нужды в подобных артистах.

Он чувствовал себя несчастным и никому ненужным. Жил один на свою скромную пенсию. Где-то был у него взрослый сын, рожденный от связи с молоденькой продавщицей. Сын, который не хотел признавать отца-клоуна. Стеснялся.

От тоски он начал чаще выпивать, но рассудил, что добром это не кончится. Стал изготовлять нехитрые клоунские штучки для простых, но зрелищных фокусов. Это всегда входило в его программу – клоунада с элементами фокусов. Носил свои фокусы в кармане, и они словно согревали его сердце.

Сегодня он брел домой и чувствовал себя почти счастливым. Впервые за долгое время его искусство оказалось для кого-то нужным. Он вспоминал глаза этой девочки, и в его ушах звенел смех сотен детишек, которых он смешил раньше.

Подходя к своему подъезду, он увидел сидящего на скамейке коротко стриженого молодого человека в спортивной одежде. У его ног стояла большая сумка. Парень смотрел в землю, а когда поднял глаза, мужчина скорее почувствовал, нежели узнал – сын! И застыл на месте, не решался никак сделать шаг. И что-то похожее на чувство вины перед сыном за клоунскую свою профессию вдруг почувствовал.

Молодой человек поднялся со скамейки, но сделать шаг навстречу тоже не решался. Так и стояли, смотрели друг на друга. Сын первым нарушил молчание.

— Отец, это я.

— Сынок. Совсем взрослый стал, — и задрожали и голос, и сердце.

— Батя! – сын уже был рядом, обхватил отца за плечи и, хлопая его по спине, все повторял, — батя, батя, батя… ты прости меня.

-Ну что ты, сынок, что ты…

У сына в кармане зазвенел телефон.

— Да, да, все нормально. Вы скоро?

Мужчина вдруг увидел приближающихся к ним молодую женщину и маленькую девочку. От слез в его глазах мутнело, и он не мог рассмотреть их лиц. Видел только яркий бумажный цветок в руке ребенка. Его цветок. Вытер рукавом глаза.

— Это мои жена и дочка. Я остался тебя ждать, а они погулять пошли. Настя, познакомься с дедушкой.

Маленькая Настя, узнав, что этот забавный старик и есть ее родной дед, к которому они ехали, пришла в полный восторг.

Позже они все собрались за столом на кухне у отца. Настя не желала расставаться с дедом и сидела у него на коленях, где вскоре и заснула. Невероятная, никогда не испытанная нежность застилала всю его душу. Ребенок сладко засопел, а он впитывал, вбирал в себя эти ощущения родства. Родная кровь. Его кровь.

— Давайте я ее унесу, — предложила молодая невестка.

— Я сам, сам, — сказал шепотом. Не хотел расставаться со своим нежданно свалившимся счастьем.

Отнес девочку на кровать. Положил прямо на свое огромное мягкое одеяло. Подошел сын. Заговорил негромко.

— Я ведь только когда сам отцом стал, понял, каким дураком был. Представил, что моя дочь бы вдруг застыдилась, что я простой сварщик…

Он помолчал, опустив голову.

— Мать как?

— Мама умерла. Год назад. Вот я и подумал – жизнь не вечна. Нельзя отцу с сыном вот так…врозь. От матери мне квартира в том городе осталась, так мы решили ее продать и поближе к тебе перебраться. Работу я в любом месте найду. Ты как на это смотришь? А пока то да се, в съемной поживем.

— Зачем же в съемной, сынок? – встрепенулся отец, — у меня ведь две комнаты. Живите, места хватит.

И он с любовью смотрел на спящую внучку, думая о том, какие еще фокусы ей покажет. У него снова появился зритель.